|
Отправлено: 29.03.14 09:21. Заголовок: - Не свешивайся с мо..
- Не свешивайся с мостков, Доминик, не то упадешь и утонешь, Боже избави! – молодая женщина перекрестилась, - Там ужасно глубоко.
Мальчик лет шести, к которому были обращены эти слова, лежал животом на деревянном настиле и шлепал ладонями по воде.
- А правда, матушка, что в реке живет водяной? – спросил ребенок, подвигаясь еще ближе к краю мостков и пытаясь разглядеть речное дно.
- Правда-правда, - проворчала женщина, не отрываясь от стирки.
- А Жак говорит, что никаких водяных нет, и это все страшилки для малышей, - задумчиво произнес Доминик.
- Вот утащит тебя водяной, тогда будешь знать! – пригрозила прачка сыну. Не успела она договорить, как раздался всплеск: мальчик, поднимаясь на ноги, поскользнулся на мокрых досках и свалился с мостков.
Дно у реки в этом месте - весьма неровное, и недалеко от берега была глубокая яма. Там взрослый-то легко мог утонуть, а уж шестилетний ребенок – и подавно. Ошалевший от страха Доминик отчаянно молотил руками, то скрываясь под водой, то снова выныривая на поверхность.
А несчастная мать, осознав, что случилось, уронила недостиранное белье и заголосила на всю округу. Ее причитания, очевидно, были услышаны: по берегу метнулась тень, и кто-то с разбегу плюхнулся в речку.
- Да, не бултыхайся ты! – отфыркиваясь, прокричал паренек лет тринадцати, крепко ухватив мальчугана за шиворот, - Сам на дно пойдешь, и меня за собой потянешь.
Вскоре он выбрался на мостки со своим уловом.
- Не реви! – сказал юноша всхлипывающей прачке, передавая ей мальчика, - и в следующий раз за ребенком следи получше. А ты, - он посмотрел на Доминика, - учись плавать. Большой какой уже, а на воде не держишься. Не стыдно? – и не дожидаясь изъявлений благодарности, паренек двинулся прочь.
- Постойте, Ваша Милость, - окликнула растроганная женщина спасителя своего сынишки (по костюму юноши она догадалась, что тот принадлежит к дворянскому сословию), - Куда же Вы? Пойдемте к нам домой.
Паренек обернулся:
- Меня ждут, я и без того уже опаздываю. Как-нибудь в другой раз.
- Вам же хотя бы обсушиться надо. По вечерам уже очень холодно, Вы простудитесь.
С волос и одежды юноши в три ручья струилась вода.
- Не страшно, мне не впервой так промокать! – на губах паренька появилась широкая улыбка. Он помахал Доминику и зашагал вдоль берега.
***
- И где носит этого бродягу?! – Его Преосвященство обращался не то к самому себе, не то – к коту Люциферу, уютно устроившемуся на столе, прямо посреди разбросанных бумаг, - Нет, этому бездельнику положительно нельзя поручить даже самое простое задание! О чем я его просил?
Кот вопросительно мяукнул, всем своим видом показывая, что внимательно слушает епископа.
- Я его просил, - продолжил монсеньор, расхаживая по кабинету взад-вперед, - пойти в деревню, найти там монаха-капуцина, сидящего под деревом, передать тому письмо и немедленно возвращаться назад. Правда, он отправился пешком, а не верхом, но, все равно, ему уже давным-давно пора быть дома, а не разгуливать неизвестно где! Ну, ничего, пусть этот оболтус только покажется мне на глаза!
Де Люсон хотел было почесать кота за ухом, но тут же отдернул руку: Люцифер замахнулся на него лапой.
- Не даешь в обиду своего хозяина? – грустно улыбнулся епископ.
Его Преосвященство снедало беспокойство, хоть он и старался это скрыть. Уже смеркалось, а паж до сих пор не вернулся. Монсеньор убеждал себя, что с мальчишкой ничего не должно было стрястись. Какие же опасности могут подстерегать на пути в деревню, расположенную всего в полутора лье от Люсона? Да еще в светлое время суток. Просто этот лентяй как всегда где-то болтается. Но перестать волноваться епископ был не в силах.
***
Только поздним вечером в дверь кухни кто-то тихонько поскребся.
- Люцифер, обжора, это ты? – спросила кухарка, отворяя, - Свои сливки ты сегодня уже получил.
Но на пороге оказался не кот, а вымокший до нитки паж. На дворе накрапывал мелкий осенний дождик, поэтому высохнуть по дороге Сезару не удалось.
- Боже Милостивый! – всплеснула руками женщина, - Да, что же с Вами приключилось, господин виконт?
- Купался, - паж чихнул и вытер нос рукавом.
- А ну-ка живо снимайте мокрую одежду! – кухарка втащила Сезара внутрь и запела дверь.
- Тоже мне, выдумала! А в чем я останусь? – заупрямился виконт, - Все мои вещи наверху. Дай мне свечу, Николь, и я пойду к себе в комнату.
- Вам сперва нужно согреться, у Вас же зуб на зуб от холода не попадает! - женщина пошла в свою комнатушку и принесла оттуда необъятных размеров чистую ночную сорочку, - Наденете пока это.
Кухарка помогла Сезару справиться с крючками камзола (замерзшие пальцы плохо его слушались), затем стянула с него рубашку и вдруг ахнула, заметив, что спина у мальчика – вся в старых рубцах.
- Пресвятая дева! Один, два, три…
- Не считай! – ухмыльнулся виконт, - Ровно сотня. Сто ударов кнутом, как взрослому*, - в словах юноши звучала чуть ли не гордость, - Этот скот тогда едва шкуру с меня не спустил.
- Кто? – спросила женщина.
- Неважно, это дело прошлое, - отмахнулся Сезар, заворачиваясь в одеяло, которое кухарка принесла ему вместе с сорочкой.
Николь протянула мальчику кружку, он отхлебнул и скривился:
- Что за отрава?
- Вы мне бросьте эти Ваши штучки, господин виконт! – нахмурилась кухарка, - Никакая это не отрава, это горячее молоко. Быстро пейте, если не хотите заболеть!
- Терпеть не могу молоко, - вяло пробормотал Сезар, ставя пустую кружку на стол. От тепла «цыганенка» клонило в сон. Но Николь не спускала с него горящих любопытством глаз: женщине явно не терпелось услышать ту давнюю историю. Виконт вздохнул.
***
Если Вам когда-либо доводилось бывать на севильском рынке, то вы знаете, что он собой представляет. Это настоящий восточный базар. Со всех сторон долетают возгласы: торговцы, стараясь перекричать друг друга, зазывают к себе покупателей. От шума и гама вы не слышите собственного голоса, а от обилия товаров и ярких красок – просто глаза разбегаются. Но берегите ваши кошельки: в подобных местах – раздолье для воришек, тем боле, что народу – не протолкнуться.
В один из весенних дней 16** года на севильском рынке появились двое: девушка лет двадцати и мальчишка лет десяти-двенадцати. У мальчика в руках была дарбука**, а у девицы – кастаньеты. Паренек уселся прямо на землю и стал лихо выбивать дробь, девушка же начала танцевать под этот аккомпанемент. Скоро возле артистов собралась толпа. Раздавались одобрительные выкрики, хлопки. Некоторые даже пританцовывали – такой зажигательной была цыганская пляска. Ритм ускорялся, девушка кружилась все быстрее и быстрее, пока внезапно не замерла под оглушительные аплодисменты.
- Еще, красавица! Танцуй еще! – в шляпу, лежащую у ног мальчика, посыпались монеты.
И тут с криком: «Дорогу! Расступись!» сквозь толпу к артистам прорвался патруль. Только полицейских чиновников им не хватало!
- Что здесь происходит? – осведомился альгуасил***.
- Мы всего лишь танцоры, - девушка одарила полицейского очаровательной улыбкой, - и ничего не нарушили, сеньор.
- Вернее сказать, бродяги, - покрутил ус полицейский, - А известно ли вам, господа артисты, что по законам нашего христианнейшего короля Филиппа цыганам запрещено находиться в пределах Испаннии?
Танцовщица закусила губу. Действительно, подобный закон существовал, однако местные власти, к счастью, не спешили его исполнять и смотрели сквозь пальцы на цыганские таборы, кочующие по стране. Время от времени какому-нибудь алькальду**** попадала вожжа под хвост, и тогда устраивались облавы, вроде нынешней, попавшихся вешали, клеймили или бичевали. Но чаще обходилось без жертв.
- Откуда нам знать, - девушка улыбнулась еще приветливее, - мы ведь даже читать не умеем. Смилуйтесь, сеньор!
- Сжалиться? – хмыкнул альгуасил, - А это мы посмотрим на твое поведение, красотка! – полицейский схватил танцовщицу за руку.
Девушка попыталась вырваться, но безуспешно. Помощи ждать было не от кого: кому охота связываться с полицией? Однако мальчишка не растерялся: схватил с ближайшего прилавка с пряностями горсть молотого жгучего перца и запустил в лицо альгуасилу с воплем:
- Лила, беги!
Полицейский взвыл, принялся изо всех сил тереть глаза обеими руками и, естественно, отпустил цыганку.
***
- И Лила убежала? – с надеждой спросила Николь, затаив дыхание, слушавшая этот рассказ, словно чудесную сказку.
- Что? – переспросил Сезар. Он, кажется, совсем забыл о присутствии кухарки, - Да, ее не догнали.
- А как же Вы? – жалостливо покачала головой женщина.
- А что я? Меня еще и не так били! – подмигнул ей «цыганенок», - Даже ни разу не вскрикнул.
Это сейчас Сезар хвастался и делал вид, будто ему все нипочем, а тогда он две недели пролежал пластом, и Зора его еле выходила. Но Николь об этом знать было вовсе необязательно.
- Спасибо за молоко. Я иду спать, - виконт зевнул и потянулся, - мне еще завтра предстоит объяснять монсеньору причину своего опоздания, - и «цыганенок» поспешно ретировался из кухни, справедливо опасаясь, как бы кухарке не пришло на ум расспросить его и о сегодняшних приключениях.
*стандартный приговор за бродяжничество впервые пойманным
**восточный ударный музыкальный инструмент
***низший полицейский чиновник в Испании
****чиновник, выполнявший административные функции в провинциях
|
На самом деле, он просто беспокоится (Сезар слишком долго не возвращался), но не желает в этом признаться даже себе.
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
