Отправлено: 19.05.10 23:45. Заголовок: Сол Дюшан "Миледи и мушкетеры"

Эта книга по таинственности и неуловимости может поспорить с лучшими из агентов Ришелье. Я в своё время даже просила своих друзей, которые ехали в Израиль на отдых и в паломничество привезти мне ее. Не получилось, не нашли. Поэтому просьба к форумчанам. Если кому - нибуть удалось прочитать эту библиографическую редкость - не сочтите за труд сделать кратенький пересказ. А то ведь умру и не узнаю, в чём интрига этого чуда фанфикшена. Может оно круче Бушкова и Галаниной .
И какжется там Рошфор вполне положительный герой. Так мне показалось из этих отрывков:
15. ГРАФ РОШФОР (отрывок)

<...>

Родители Рошфора так же, как и родители Раймона, рано умерли и оставили ему в наследство только графский титул и разорительные долги. Долги эти были накоплены Рошфором-отцом не из-за склонности к роскоши, а лишь по причине крайней непрактичности, а также болезненной склонности к игре в карты, кости и к другим азартным играм. Никакие уговоры, мольбы и слезы жены не могли излечить его от этой пагубной страсти. Остановить его во время игры было невозможно. Ловкие проходимцы пользовались этим и высасывали все доходы из его в прошлом богатого поместья. Когда он немного образумился, имение уже было заложено, а здоровье подорвано, и вскоре молодому Рошфору пришлось хоронить своего непутевого отца, а вслед за ним и несчастную мать.

Ко всем долгам молодой Рошфор получил в наследство от отца и злополучную страсть к азартным играм. Но страсть эта, однако, по воле благосклонной судьбы сыграла решающую роль в его дальнейшей судьбе. Случилось так (еще при жизни короля Генриха), что, имея в кармане последние двадцать пистолей, вырученных от продажи одного из материнских колец, молодой Рошфор решил попытать счастья и сыграть в кости с одним из благообразных господ, который ему все время приветливо улыбался. Игра продолжалась недолго, и граф остался без единого су. Более того — играющий с ним господин и трое его приятелей заявили, что граф должен своему партнеру еще двадцать пистолей, о которых якобы заранее договаривались и которых у Рошфора, разумеется, не было. К тому же он и не собирался платить деньги, которых не проигрывал. Однако благообразный партнер привел в свидетели своих приятелей, у которых в руках неожиданно появились кинжалы. И вот в этот момент к игравшим подошел небольшого роста монах-капуцин из тех, которые ходят проповедовать и собирать средства для богоугодных дел.

— Извините, господа! — сказал он с улыбкой и довольно спокойным голосом. — Я внимательно наблюдал за вашей игрой и могу с уверенностью заявить и даже поклясться на Евангелии, что этот молодой человек никому ничего не должен.

— Как это не должен? — воскликнул партнер.

— А вот так! Не должен — и все! Я даже готов доказать это! Вот, например, вы…

— Молчи, монах! А не то я перережу твою мерзкую глотку! — зарычал благообразный, приставив кинжал к его горлу.

Монах продолжал улыбаться, но внезапно сделал молниеносное движение рукой, громко воскликнув «дэн-н-н!». И, непонятно каким образом, приставленный кинжал оказался на полу, а кисть обидчика у него за спиной в руке монаха, который время от времени крутил ее с такой силой, что грубиян кричал от боли.

— Я уже говорил, — заметил монах спокойно, не выпуская схваченной руки, — что этот молодой человек никому ничего не должен. Но я не сказал еще, что вы сами должны немедленно вернуть ему все двадцать пистолей, которые присвоили благодаря искусному мошенничеству.

— Да как ты смеешь?! — возмутился благообразный. — И отпусти мою руку! Я буду жаловаться!

— Это твое право, сын мой! Я даже тебе в этом помогу и немедленно позову стражников. Потом я отведу тебя к судье и там расскажу, как лет десять-двенадцать тому назад видел тебя в порту Ливорно, где ты выступал в труппе бродячего театра и показывал фокусы с картами и игральными костями, а также метал ножи и кинжалы с величайшей ловкостью и похвальной точностью. Там тебя называли синьором Паоло. А как зовут сейчас, мошенник?

— Вам никто не поверит, и вы ничего не сможете доказать! — залепетал благообразный, сбавив тон.

— Я все смогу доказать и прямо сейчас. Подойдите-ка сюда, господа, и будьте свидетелями! — сказал монах, обращаясь к другим посетителям кабачка, которых было человек двенадцать.

И он вытряхнул из одного рукава мошенника запасной кубик, а из другого — еще два.

— Я надеюсь, этого достаточно, чтобы справедливый парижский суд отправил тебя на виселицу как вора и проходимца.

— Мы находимся под покровительством королевы! — закричал благообразный.

— Я знаю и это, — спокойно сказал монах. — Но ее величество не захочет пачкаться защитой вора и проходимца. Да и король Генрих этого не позволит. Так что тебе остается только вернуть этому молодому человеку его деньги, а потом воспользоваться моей добротой и проваливать отсюда вместе со своими друзьями на все четыре стороны.

В это время сообщники благообразного очнулись от неожиданности и сообразили, что их все-таки четверо против двоих. Они подступили к монаху, обнажив кинжалы, желая выручить приятеля. Но тут монах неожиданно схватил свободной рукой своего пленника за шиворот и толкнул его прямо на кинжалы его приятелей, причем с такой силой, что всех их сбил с ног. Причем, виновник происшествия оказался раненым кинжалами своих же друзей и растянулся между столами кабачка. Еще одного обладателя кинжала обезоружил Рошфор, даже не обнажая шпагу. После этого негодяи выскочили из кабачка и бросились наутек, оставив раненого в руках Рошфора и монаха. Монах поднял раненого и осмотрел его. Раны оказались неглубокими, и монах ловко их перевязал полотенцем. Другие посетители кабачка и сам хозяин, наблюдавшие эту сцену, теперь столпились вокруг монаха и Рошфора.

— Ну, так что же, милейший? Отвести тебя к судье или ты вернешь деньги? — спросил монах. — Свидетелей здесь достаточно!

— Ладно! Деньги я ему отдам! — ответил раненый и бросил мешок с пистолями Рошфору. — Но я тебя еще разыщу, монах! Я еще узнаю — кто ты!

— А я сам могу тебе сказать, кто я! — сказал капуцин. — Меня зовут отец Жозеф. Ты доволен?

— Я буду доволен, когда ты получишь нож в брюхо… — сказал со злобой благообразный, театрально встав со скамейки и направляясь к двери.

— Ну, этого тебе еще придется подождать, неблагодарный поросенок! — со смехом сказал отец Жозеф.

Когда мошенник удалился, Рошфор обратился к монаху с выражением признательности. На это отец Жозеф сказал:

— Вы верите в Бога, сын мой? — спросил монах.

— Ну, конечно! Я — католик, падре.

— Тогда учти, что игра в любую азартную игру — равносильна богохульству.

— Любая игра?

— Нет, не любая! Например, игра в мяч развивает ловкость, игра в шахматы делает человека внимательней и дальновидней. Эти игры полезны и угодны Небесам. Но все это не должно быть ради денег или иной корысти.

— Но почему же?

— Не говоря уж о прямой опасности разориться и разорить свою семью, играющий ради корысти, сознавая это или нет, поклоняется блудливой Фортуне и, значит, забывает о Боге.

— Я об этом никогда не думал, падре!

— И напрасно! И если вы, сын мой, действительно чувствуете себя обязанным мне и, я думаю, Богу, который привел меня в этот кабачок, то я воспользуюсь этим для вашей же пользы. Я попрошу вас — положите руку на Святое Евангелие и поклянитесь, что никогда в жизни более не станете играть ни в кости, ни в карты, ни во что бы то ни было на деньги или ради корысти. Молодой человек на мгновение задумался и вздохнул.

— Я клянусь, падре, клянусь! — положив руку на Евангелие, сказал Рошфор. — Хотя, признаюсь, это будет нелегко!

— Все истинно хорошее в нашем мире достается нелегко! — сказал монах. — Но вам будет не слишком трудно, поскольку хребет вашего недуга я уже переломил.

— Я вижу, что вы необыкновенный человек, падре! Отныне буду предан вам всей душой.

Через несколько лет Рошфору, благодаря жесткой экономии и помощи Раймона, удалось выкупить родовой замок и часть заложенного поместья. Всего этого хватало на скромное, но достойное существование. И Рошфор, наняв хорошего управляющего, сумел наладить хозяйство. Он не часто выезжал из своего поместья и проводил много времени, наблюдая за хозяйством, а также в упорных занятиях фехтованием и стрельбой. В отличие от других вельмож, которые обладали свободными деньгами, он не мог нанимать учителей. Поэтому ему приходилось быть учителем самому себе. И он отрабатывал известные ему (по наблюдениям за поединками) приемы боя на шпагах и легких мечах и самостоятельно изобретал новые, вообще никому не известные. В немногих схватках, которые неизменно выигрывал, он приводил врасплох своих противников. И вместе с тем Рошфор держался скромно, избегая даже представляться, как граф, предпочитая, чтобы его пока называли просто шевалье или сударь.

Рошфору пришлось еще раз услышать про отца Жозефа, который становился все более и более известным в стране и даже Европе, приобретал все большее влияние при дворе Марии Медичи. Явившись на одну из его проповедей, Рошфор по ее окончании подошел к падре и, облобызав его руку, попросил благословения. Монах вспомнил Рошфора, благословил его и предложил обождать у выхода. Когда они остались наедине, отец Жозеф сказал:

— Я помню вас, сын мой, радуюсь, что вы послушались меня и обрели мирское благополучие. Однако полезно подумать и о будущем и посвятить свою жизнь служению отечеству и монархии.

— Мне бы очень хотелось послужить Франции, но пока удалось с вашей помощью только спастись от разорения и встать на ноги, — скромно ответил Рошфор.

— Я познакомлю вас с очень интересным человеком. Его зовут Арман Жане дю Плесси де Ришелье. Он пока всего лишь епископ в городе Люсон, депутат от округа Пуату и еще не достиг положения, которое заслуживает. Но его ожидает блестящее будущее на благо Франции и на страх ее врагам. Сегодня он нуждается в надежных помощниках и впоследствии оценит их помощь.

— Ваши слова для меня — закон, падре! Располагайте мною, как вам будет угодно!

— Мне нравится ваше доверие, ваша решимость и преданность.

Через неделю Рошфор с письмом отца Жозефа прибыл в Люсон, был принят Ришелье и стал тем, кем мы его знаем.

 Отправлено: 19.05.10 23:47. Заголовок: Ещё один отрывок из ..

Ещё один отрывок из рекламой завлекаловки:
21. РОКОВАЯ ДУЭЛЬ (отрывок)

<...>

— Мне никакого нет дела до ваших отношений с мадам Брижит, шевалье д’Артаньян! И я не намерен в них вмешиваться. Но вы ведете себя оскорбительно и ищете ссоры, — сказал Раймон, понимая, что все равно дуэли не избежать.

— Вы первый упомянули о ссоре, сударь. Следовательно, сами и напрашиваетесь!

Рошфор попытался подойти к столу, чтобы успокоить страсти, но де Тревиль, вошедший вслед за Брижит, загородил ему дорогу:

— А я уже досадовал, что мне не достанется противника! Но теперь я вижу, он уже подоспел. Так что соблаговолите выйти во двор, и там мы разберемся, чего в вас больше — миролюбия или храбрости! — заявил Тревиль.

— Увидев нагловатый взгляд Тревиля, Рошфор горько усмехнулся и сказал:

— Ну что ж? Мне жаль, дорогой Раймон, что я не успел оградить вас от опасности. Держитесь! У вас грозный противник. Ничего не поделаешь! Пойдемте, господа!

— Вам придется убедиться в том, что и ваш противник, граф де Тревиль, не менее грозен, — крикнул д’Артаньян.

Печальный, безразличный ко всему, Раймон и взбешенный Рошфор вышли во внутренний дворик. Там их уже поджидали с обнаженными шпагами д’Артаньян и де Тревиль. Друзьям не оставалось ничего другого, как стать в позицию.

— Не волнуйтесь, дружище, и не рискуйте! Внимательно обороняйтесь — и только! Это ваш единственный шанс остаться живым, — шепнул другу Рошфор.

— После смерти Люси и после слов этого господина, значение которых я понял только что, жизнь потеряла для меня всякий смысл, друг мой! И я не знаю, стоит ли ее беречь.

— Ну, что вы, что вы?! Вспомните свою Анну и мужайтесь!

Раймону достался опытный дуэлянт, который был, вместе с тем, не злым человеком и сразу же увидел, что противник намного слабее его. Раздражение сразу же прошло, и он решил, несмотря на просьбу Катрин, не убивать, а просто немного поцарапать барона. Чтобы с честью закончить глупый поединок, он продолжал, нехотя, фехтовать, дабы не обидеть противника, к которому уже не чувствовал вражды. Но из-за вялого фехтования д’Артаньяна Раймон вообразил, что он и сам дерется не так уж плохо и может с честью справиться со своим грозным противником, как некогда, двадцать лет назад в Лондоне. И, забыв предупреждение Рошфора, он сделал неожиданный выпад. Конечно, внимательный и опытный дуэлянт, гасконец, ответил на это мгновенно, просто подставив шпагу. На нее и наткнулся всей своей грудью несчастный Раймон. Он даже сразу не почувствовал боли, а только слабость, и медленно опустился на землю, быстро теряя силы.

Между тем, все это время Рошфор и Тревиль дрались на равных, словами разжигая друг в друге свирепость. Рошфор все время отвлекался, бросая взгляд на вторую пару, и Тревилю удалось задеть концом шпаги висок Рошфора. Из раны потекла кровь, застилая один глаз. На лице у Тревиля появилась наглая усмешка. И тут Рошфор заметил, что его друг повержен на землю, и это превратило его в зверя. Мощным выпадом он вонзил свою шпагу в живот противника. Тот упал и потерял сознание.

Д’Артаньян и Рошфор почти одновременно бросились на помощь к своим поверженным друзьям. Д’Артаньян выхватил из-за пазухи флакон и влил в рану Тревиля сильно пахнущую жидкость. Тот раскрыл глаза и виновато улыбнулся. Слуги Брижит унесли его в помещение и по ее приказу побежали за врачом.

Раймон чувствовал, что силы его покидают. Рошфор наклонился над ним, по расположению раны понимая, что вот-вот потеряет друга. Убедившись, что рана Тревиля не смертельна, противник Раймона поспешил к Рошфору на помощь. Он вылил остаток жидкости в рану Раймона и почти со слезами на глазах проговорил:

— Видит Бог, сударь, у меня не было намерения убивать! Я просто хотел вас немного попугать и отогнать от моей Брижит! И к тому же, я привык держать шпагу очень твердо и быстро менять направление. И зачем вы только выскочили?! Я не успел отклониться и, если бы не выставил шпагу, то был бы теперь покойником. Мне очень жаль, что так случилось! Простите меня, сударь! Вы, я знаю, очень добрый человек. Во всем виновата моя Катрин! Видно, в недобрый час я произвел ее на свет! — сказал он.

— Я никого и ни в чем не виню, сударь! — проговорил де Бейль слабеющим голосом. — Вы просто великолепно владеете шпагой, а я — нет. Такова уж моя судьба! Рошфор, дорогой друг, подойдите ко мне! Я хочу сказать вам нечто очень важное!

Рошфор наклонился над умирающим.

— Жизнь для меня все равно уже ничего не значит. Я иду вслед за моей Люси! Берегите Анну и попросите у нее за меня прощения.

С этими словами он закрыл глаза и скончался.

Рошфор, с лицом, залитым кровью и слезами, стоял у его тела на коленях. Не обращая внимания на окружающих и на льющуюся по лицу кровь, он плакал, как ребенок. Брижит, наблюдавшая за всем, закричала: «Я, я во всем виновата!» и с рыданиями убежала в дом.

А в это время из окна за всем наблюдала Катрин с плотно сжатыми губами. Ей никого не было жаль — ни раненых, ни умирающего. Ведь вместе с ним уходила в небытие тайна ее злодейства.

В тот же вечер Рошфор доставил безжизненное тело Раймона в его поместье.

 Отправлено: 21.05.10 07:22. Заголовок: Бретонка Ивон Бретон..

Бретонка Ивон Бретонка Ивон пишет:

цитата:

Ещё один отрывок из рекламой завлекаловки:

А ссылочку дадите?

 Отправлено: 22.05.10 16:34. Заголовок: ССылочку дать могу, ..

ССылочку дать могу, но она 2005 года и, по-моему, уже не действует :http://www.100magicwords.com/forums/topic.php?forum=1&topic=2
Ещё на Дюмании где-то есть тема с обсуждением Сола Дюшана.
Я могу, если хотите, выложить на форуме эти рекламные отрывки.

 Отправлено: 25.05.10 22:47. Заголовок: Раз уж я начала, выл..

Раз уж я начала, выложу ка все рекламные отрывки романа.

«МИЛЕДИ И МУШКЕТЕРЫ»

Роман в двух томах

Том 1

© Все права сохраняются за автором

ISBN 965-90725-0-3


Внимательный читатель романа «Три Мушкетера» Дюма вряд ли сможет удержаться, чтобы не задать себе множество вопросов.

... Как могла шестнадцатилетняя красавица, дворянская дочь, очутиться в закрытом монастыре? Как ей, «добротно» повешенной своим благородным и беспощадным супругом, удалось, словно по волшебству, высвободиться из петли и перебраться в Англию? Как она сумела, утаив свое прошлое, выйти замуж за родовитого графа и родить он него сына? Зачем нужно было ей становиться шпионкой французского премьера? Как могла она сделаться любовницей первого министра Англии, герцога Бекингема, и как ухитрилась на глазах у всего бала срезать две алмазные подвески Анны Австрийской?..

Впрочем, читатель может себе сказать: Да какая мне разница? Все равно роман такой интересный, захватывающий!

Но в глубине души кое-кто нет-нет, да и подумает: Автор, мол, был небрежен, не могло такого быть!

Я же написанным мною романом заявляю:

МОГЛО, И ЕЩЕ КАК!

Published by «R&R Media»

Printed by «Gestelit Haifa Ltd.»

Israel 2004


ПРОЛОГ (отрывки)

<...>

Дуэли происходили тайно на пустынных местах и не в один день. В результате каждой дуэли раненым оказывался Рошфор. Дуэль прерывалась и откладывалась по взаимному соглашению. Храбрость и блестящее владение шпагой Рошфором, неожиданность и оригинальность его приемов, хладнокровие и аристократичность — все это производило сильное впечатление на молодого гасконца. Схватки с каждым разом становились все менее ожесточенными, а после третьей противники решили больше их не продолжать.

Д’Артаньян залил легкую рану Рошфора бальзамом своей заботливой матушки и сделал ему перевязку. Все недобрые чувства исчезли, и недавние противники протянули друг другу руки.

«Они обнялись, но на этот раз от чистого сердца и без всяких задних мыслей».

— А не распить ли нам бутылочку хорошего вина по поводу крутого поворота в наших отношениях? — предложил Рошфор.

— Прекрасная идея! Особенно, если к вину добавить хороший обед. Я чертовски голоден после тяжелой работы, которую вы мне задали.

— А к моей работе добавляется еще и полстакана потерянной крови, — с улыбкой сказал Рошфор.

— Сожалею! Но, да освятит эта кровь наши будущие добрые отношения!

— Аминь!

— И да восполнит ее обильная еда и доброе вино!

— Аминь, аминь!

— Особенно, если вино и обед мы украсим откровенной дружеской беседой после стольких лет вражды! — заметил мушкетер.

— Ну что ж?! Будет вам и беседа!

И бывшие заклятые враги в обнимку направились в ближайший кабачок, где выбрали уединенный стол у окна и уселись напротив друг друга.

— Что будем пить и есть? — спросил Рошфор.

— Полагаюсь на ваш вкус!

— Тогда, тушеная баранина в луковом соусе, по тарелке отварной спаржи и по две бутылки лучшего анжуйского вина! — сказал Рошфор хозяину кабачка.

Потом, пристально посмотрев на мушкетера, добавил:

— Почему вы так вздрогнули, когда я упомянул анжуйское?

— Я? Вздрогнул? Не заметил. Возможно! Хвалю за наблюдательность! Ну, а мое гасконское любопытство заставляет меня задать вам первый вопрос.

— Вперед!

— Вот вы — фехтовальщик высочайшего класса…

— Слова такого противника, как вы, лечат раны не хуже вашего бальзама!

— …так чья же шпага добралась до вашего благородного лица? — покраснев от удовольствия, докончил гасконец.

— А Тревиль вам не похвастался?

— Нет. Только предупреждал, что вы на дуэли — сущий Дьявол. Так, значит, это Тревиль вас… разукрасил?!

— Да уж! Поставил печать на всю жизнь и на самом видном месте! Но и я не остался в долгу.

— Вы его тоже ранили?

— Да он чуть не отправился на тот свет! — ответил Рошфор. — И, хотя его рана и не столь заметна, как мой шрам, но мучает его до сих пор. Так что я ношу его печать на лице, а он мою — в брюхе.

— Теперь понятно, почему Тревиль совсем перестал драться, — заметил д’Артаньян. — Ну, а из-за чего вы дрались, если не секрет?

— Глупая ссора из-за женщины.

— Между вами и Тревилем? — оживился мушкетер, загоревшись от любопытства.

— Ну, нет! Ссора была между приятелем Тревиля и моим другом, которого вынудили драться. Я за него вступился, и произошла парная дуэль. Тревиль в этом бою был на высоте мастерства, храбрости, образцом наглости и коварства. Да и я двенадцать лет назад был намного проворней и злей, чем сейчас. Мы с вашим капитаном, к обоюдному счастью, только покалечили друг друга. А вот мой друг был смертельно ранен и скончался у меня на руках.

— А его противник? — после некоторого колебания спросил мушкетер.

— Остался без царапины, — ответил Рошфор, явно чего-то не договаривая.

Но д’Артаньян, у которого также что-то вертелось на языке, прикусил его и сказал, как бы ничего не имея в виду:

— Интересно!

— Наверное! Со стороны. Но я бы согласился на три таких же шрама и вдобавок рану Тревиля, если бы это вернуло к жизни моего друга.

<...>

<...>

— Я чуть не выпил отравленное анжуйское вино и не отправился на тот свет в страшных мучениях, как тот солдат, который его попробовал. До сих пор мороз проходит по коже! Наверное, потому я и вздрогнул, когда вы назвали анжуйское, — угрюмо сказал гасконец.

Рошфор промолчал, а д’Артаньян продолжал:

— Ну, пускай она имела право покушаться на меня! Но ведь она отравила и своего собственного мужа!

— Кто вам это сказал?

— Лорд Винтер, его брат.

— А вы не подумали, почему, зная об этом, лорд Винтер, любящий брат отравленного, не отправил убийцу на эшафот еще в Англии, а вместо этого преспокойно поехал сопровождать ее в увеселительной прогулке по Франции?

— Да??? И в самом деле! Я об этом как-то не подумал. Винтер говорил очень убедительно! И его поддерживал даже сам…

— О, да! Его поддерживал ваш лучший друг, благородный граф де Ла Фер!

— В ваших словах чувствуется какая-то недобрая ирония! Мне это неприятно, граф! Я считал и считаю Атоса благороднейшим из людей, — строго и даже сердито сказал д’Артаньян.

— Я не собираюсь спорить! Но благородство и дружба — это одно, а беспристрастие — совсем другое! А граф де Ла Фер, первый муж Миледи, пытавшийся ее повесить, вряд ли мог быть беспристрастным!

— Не знаю, не знаю! — угрюмо сказал мушкетер. — Возможно, я был слишком доверчив.

— Все бы ничего, но именно на основании этой абсурдной выдумки, то есть, клеветы, вы поверили, что Миледи отравила Констанцию Бонасье!

— Не только поэтому! Констанция перед смертью сама сказала, что отравленное вино дала ей графиня Винтер.

— Констанции можно было бы поверить, если бы она не назвала этого имени, а просто сказала о какой-то женщине, которая дала ей выпить отравленное вино и исчезла. Но если она упомянула имя графини Винтер, то она, несомненно, солгала. А отсюда как раз и следует невиновность графини Винтер! — сказал Рошфор.

— Как это??? Не вижу логики!

— Подумайте, лейтенант! Если мадам Бонасье назвала имя графини Винтер, то она наверняка знала и кто такая, графиня Винтер, и что она сделала против королевы и против ее самой! Согласны? — медленно с расстановкой произнес Рошфор.

— Не понимаю! Откуда же она могла это узнать? От кого?

— Да от вас же самого, дорогой д’Артаньян!

— От меня самого? Каким образом? Ах, да! Я, кажется, упоминал имя графини Винтер, когда рассказывал о похищении подвесок и приключениях в Англии. — Но как вы догадались?

— Ничего трудного! Разве могли вы удержаться, чтобы, рассказывая возлюбленной о двух подвесках, украденных коварной «женщиной-змеей», не упомянуть и ее имя?

— Возможно, вы и правы.

— А если мадам Бонасье знала, с кем имела дело, то никогда не стала бы пить вино из рук той, которую считала гением зла и коварства!

— Вы меня совсем запутали, граф! — пролепетал д’Артаньян.

— Логика логикой, но добавлю к этому, что знаю графиню Винтер, леди Анну, очень, очень давно. Я допускаю и даже предполагаю, что она пыталась вас отравить анжуйским вином. Хотя и вы тоже, надругавшись над ней и проникнув в ее страшную тайну, отравили ее душу.

— Простить себе не могу! Какая жестокая судьба этой женщины! Сначала клеймо, потом Атос, потом я сам, а потом мы все…

— Жизнь заставила графиню Винтер стать такой, какой она стала последнее время — хитрой, коварной и жестокой, — сумрачно сказал Рошфор.

— Да! Она прошла круги ада!

— Но, и пройдя круги ада, она не стала бы даже пытаться отравить мадам Бонасье только за помощь королеве и за вашу к ней любовь!

— Мне хочется верить вам и вашей убежденности. Но ведь Констанция все же была отравлена? Кем же и каким образом?

— Этого я не знаю! На это я не могу вам ответить. Не знаю, а, возможно, никогда и не узнаю. Но твердо уверен, что Констанцию отравила не Анна!

— Вы говорите так убежденно, что я сам перестаю себе верить. Но скажите тогда, граф, откуда у вас такая уверенность? Кем для вас была эта Миледи, графиня Винтер, Анна де Бейль, эта таинственная англичанка или француженка, или вообще неизвестно кто?

Рошфор сидел угрюмо, глядя в сторону, и о чем-то напряженно думал. Потом он словно очнулся от своих мыслей и тихо сказал:

— Она была дочерью моего погибшего друга!

В этот момент к беседующим подошел высокий мужественный гвардеец из свиты кардинала — капитан Кавуа.

— Господин лейтенант, граф! — торжественно произнес он. — Извините, что прервал ваш обед и приятную беседу! Но его высокопреосвященство приглашает лейтенанта д’Артаньяна в свою резиденцию сегодня к шести часам вечера…

Теперь нам придется прервать наш рассказ и перенести свое повествование на тридцать лет назад…

 Отправлено: 25.05.10 22:50. Заголовок: 8. НА ЛОНДОНСКОМ МОС..

8. НА ЛОНДОНСКОМ МОСТУ
Вместе с Трюше они направились к Уайтхоллу. Ехали молча, уже смеркалось. Подъезжая к Лондонскому мосту, они вдруг услыхали крики: «Помогите, помогите!» Барон спешился, оставил лошадь Трюше и, обнажив шпагу, устремился на мост. Сквозь туман он увидел распростертого на мосту пожилого мужчину, над которым склонился другой, резво обшаривающий его карманы. Барон подошел ближе, но кто-то очень высокий сзади захватил в локоть его шею и стал душить. Одновременно, у своего носа он увидел лезвие ножа. Однако он не растерялся, бросил шпагу, схватил руку, державшую нож и отвел ее от носа. Одновременно он надавил своим «железным» большим пальцем на хорошо известное ему место этой руки, и она тут же выронила нож. Затем барон подогнул колени, и, мгновенно распрямившись, ударил верзилу головой в подбородок с такой силой, что тот разжал локоть и освободил шею барона. Развернувшись лицом к противнику, он ударил его ребром ладони между шеей и ключицей и, одновременно, — носком ноги в колено, громко воскликнув «дэн-н-н!». Негодяй заревел от боли и опустился на колени. Затем Франсуа спокойно подобрал шпагу, приставив ее к шее поверженного, который что-то крикнул человеку, обшаривавшему карманы. Тот кинулся бежать и исчез в тумане.
Между тем, крики о помощи продолжались, и барон понял, что они исходили уже не от пожилого человека, а от кого-то снизу за перилами моста. Заглянув туда, он разглядел в реке человека, который пытался держаться на воде, болтая руками и ногами. Он то исчезал под водой, то появлялся снова, выплевывая воду и истошно взывая о помощи. Барон перепрыгнул через перила моста в воду, которая, к счастью, в это время года еще не была слишком холодной. Плавая, как рыба, он схватил тонущего за волосы и потащил к берегу, где его ждал Трюше. Через несколько минут все трое благополучно вернулись к месту происшествия. Двое дрожали от холода.
— Знакомиться будем потом, а пока решим, что делать с этим прохвостом, — сказал барон пожилому человеку, успевшему подняться с земли.

— Прежде всего, нужно позвать стражников, — предложил Трюше.

Услышав слово «стражники», верзила заплакал и, забыв про страшную боль в колене, закричал:

— Умоляю, милорды, не выдавайте меня стражникам! Лучше убейте! Я буду благословлять всех вас на том свете!

— Нам только и не доставало протекции в аду! — съязвил Трюше, понимавший немного по-английски.

— Сначала помоги ему подняться, Трюше! Он уже не опасен, — сказал барон. — Почему ты занимаешься грабежом, каналья? — обратился он к верзиле. — И не вздумай врать!

— Клянусь Христом, жена в горячке, денег нет ни на лекаря, ни на врача, ни на еду. Работы нет! Что бы вы стали делать на нашем месте, добрый господин?

— Ну, положим, ты хотел набрать денег на врача и еду. Но зачем же ты кинул в реку этого юношу? — спросил барон.

— Если бы не этот добрый и храбрый господин, мой сын мог утонуть! — добавил пожилой человек, говоривший с иностранным акцентом.

— Он вцепился мне в горло, словно бешеный! Ведь не резать же мне его было?! Да и не утонул бы он! Здесь совсем мелко, вашему высокорослому сыночку по шею — не глубже! — лепетал верзила, продолжая корчиться от боли.

— Он говорит правду. Я чуть было не ударился о дно реки, — сказал барон. — Да сядь же ты, наконец, на свою задницу и освободи больное колено. И не вопи, как резанный! Не то стражники прибегут и без нас!

— Поверьте, добрый господин! Мы никого не хотели убивать. Только немного попугать иностранцев, чтобы наскрести денег на лекаря для жены и немного накормить детей.

— И вы верите этому мерзавцу, ваша милость? — спросил Трюше с видимым недовольством. — Ведь у него на роже написано, что врет!

— Помолчи, Трюше! — строго сказал барон. — А каково мнение пострадавшего? — неожиданно обратился он к пожилому господину.

— Мое мнение? — сказал пожилой господин. — Я склонен поверить бедняге и отпустить его.

Трюше присвистнул, а барон удовлетворенно кивнул.

— Если сам пострадавший склонен освободить преступника, — сказал он, — то нам всем не остается ничего иного, как согласиться. Тем более, что возиться с ним у меня нет никакого желания. Я хотел бы сейчас только добраться до своей квартиры, переодеться и обсушиться, чтобы не схватить простуду.

— А что до меня, то я бы ни за что не отпустил прохвоста безнаказанным, — проворчал Трюше.

— Даже если бы был мокрым и озябшим, как я теперь? — ехидно, но беззлобно спросил барон. — Но мы с тобой обсудим это позже!

Верзила переводил мокрые от слез, боли и радости глаза с пострадавшего на барона и безуспешно пытался встать на ноги.

— Ты можешь хотя бы двигаться, разбойник? — спросил барон.

— Постараюсь как-нибудь ползком добраться домой до полной темноты, если уж вы меня отпускаете.

— Погрузи-ка его на свою лошадь, Трюше, и отвези домой! — сказал барон. — Не следует что-либо делать наполовину!

— Ваше сиятельство! Неужели еще и домой доставлять этого негодяя? — чуть не плача, спросил Трюше.

— Делай, что тебе велят, голубчик, и поменьше рассуждай! Это тебе в награду за жестокость. К тому же ты в реке не купался. Так что тебе все это будет не трудно.

— Он и на лошадь-то не заберется, — пытался возражать Трюше.

— Ничего не поделаешь, любезнейший! Я этому верзиле раздробил колено и перебил ключицу. Это уже немалое наказание! А лошадь крепкая, довезет обоих!

— Милорд! Ваш слуга меня ненавидит. Он узнает, где я живу, и донесет на меня! — взмолился несчастный, со страхом глядя на Трюше и на барона.

— Если я решил тебя помиловать, то мой слуга ничего против тебя сделать не посмеет. Кстати, он не такой уж злой, каким прикидывается. Вы еще подружитесь по дороге! Не правда ли, Трюше? — со смехом сказал барон.

Трюше что-то буркнул в ответ. Затем вместе с бароном и спасенным молодым человеком они подняли раненого и взвалили его на лошадь. Трюше сел позади.

— Потом возвращайся домой и ни о чем не беспокойся! — сказал барон.

— Я не хотел бы вас оставлять одного в темное время и в чужом городе, — сказал Трюше.

— А что ты хочешь — чтобы я окоченел от холода, дожидаясь тебя, или ехал с тобой вместе?

— Позвольте вмешаться, сударь, — заговорил пожилой иностранец. — Разрешите пригласить вас в мой дом, который тут, совсем рядом. Вот этот огонек в пяти минутах ходьбы, на Ломбардской улице. Ваш слуга сможет его легко найти, а вы тем временем согреетесь и высушите одежду. А потом вы, если захотите, вернетесь к себе. И, чувствуя колебания барона, добавил:

— Я очень прошу вас, ваша милость, быть гостем в моем доме хотя бы на очень короткое время! Ведь вы спасли жизнь мне и моему сыну! Я ваш должник на всю жизнь!

— Да полно, полно, сударь! Такую мокрую курицу, как я, уговорить не трудно. Ведите нас куда-нибудь, где потеплее! — сказал барон, беря за повод свою лошадь.

— А теперь, мне кажется, наступило время представиться, — сказал пожилой господин. — Мое имя Яков Мортейро. Я — банкир из Амстердама и в Лондоне имею контору. А это мой сын Джозеф! Он учится на врача в Венеции у знаменитого доктора Монтальто. Выглядит он юношей, но уже отец семейства, а в Англию приехал только повидать родителей.

— Ну что ж? Вполне достаточно на первый раз! А мое имя — барон дю Трамбле де Мафлиер. Я прибыл из Франции по делам.

 Отправлено: 25.05.10 22:52. Заголовок: 21. ВЗГЛЯД КОРОЛЯ (о..

21. ВЗГЛЯД КОРОЛЯ (отрывок)

<...>

«Да! В Бордо намного теплее, чем в Париже!» — подумал Людовик, облокотившись на перила. Он понял, насколько устал и как приятно побыть наедине с самим собой, когда тебя никто не сверлит глазами и от тебя ничего не ждет. Людовик машинально рассматривал парк, освещенный факелами и окнами дворца. Подняв глаза, он стал смотреть на звезды, которые в безоблачный вечер были яркими и близкими. Теперь, наконец, он мог попытаться думать и вспомнить. «Кто эта мадемуазель? Почему, взглянув на ее лицо, я так некстати покраснел? — думал Людовик. — Где-то я видел это лицо. Но где?» Он перебирал в памяти прошлое, продолжая любоваться звездами, и вдруг увидел прямо перед глазами яркую падающую звезду, которая прошла большой путь и погасла. «Она была такая яркая! Может быть, она возникла и пролетела для меня?! Может быть, это была моя звезда? А я больше ее никогда не увижу! Жаль! И что это могло означать?» — подумал суеверный Людовик, и сердце его сжалось от сожаления и какого-то смутного предчувствия. Он вздохнул, ибо пора было возвращаться к жене и гостям. Людовику этого не хотелось, и он помедлил у стеклянной двери, наблюдая через стекло за происходящим в зале. Его, стоявшего в темноте, никто из зала видеть не мог, а он, наоборот, мог спокойно, не торопясь, рассматривать всех. Это его немного позабавило.

И вдруг Людовик снова увидел то самое женское лицо, которое заставило его покраснеть в соборе. Несомненно! Это была она! Теперь он мог никого не стесняться или бояться и мог лучше рассмотреть это лицо и попытаться что-либо вспомнить. Девушка была в темно-вишневом платье и стояла возле красивой и очень похожей на нее дамы и еще довольно молодого господина с благородной внешностью. Его облик также показался ему знакомым. «Наверное, это ее родители! — подумал Людовик. — Где-то я видел их раньше и, как будто, тоже всех вместе? Но где и когда?» И вдруг он вспомнил. «Ну, конечно! Недалеко от Блуа! Девочка в розовом платье на черной лошади! Я уже тогда заметил ее!». И Людовик отчетливо вспомнил ее личико и волосы, свой вопрос к отцу, его возглас «ого!», его шутку, добродушный взгляд и ответ: «Ее зовут Анна де Бейль!».

Значит, ее зовут Анна! Анна де Бейль!

Сердце Людовика снова забилось, словно в него попала та самая звезда, которая, видимо, не сгорела бесследно. Теперь он смотрел на лицо белокурой девушки и не мог оторвать от него взгляда. Он знал ее имя, и поэтому она была ему теперь как бы почти знакома. «Спокойно, Луи! Ты вспомнил. Что тебе еще надо? Ты же король?! Ты же все можешь!» — думал он, успокаивая себя. Однако спокойствие не приходило. А он продолжал смотреть и не мог оторвать взгляда от ее лица и светло-золотистых волос. Среди гостей она была как из другого мира, его самого и его дорогого отца. Людовик смотрел на нее, словно знал всю жизнь, смотрел, как на утерянную частицу самого себя! Он был охвачен новым, незнакомым ему волнением и боялся дать ему название.

Но какая чудовищная нелепость! Именно сегодня, в день своей свадьбы, он увидел это родное ему существо. И он, король Франции, не может обнаружить даже малейшего интереса к ней. Это оскорбило бы его ни в чем не повинную супругу, вызвало европейский скандал и превратило его жизнь в сущий ад. Нахлынувшие трезвые мысли сделали свое дело, и Людовик немного успокоился. Однако он находился на балконе уже более четверти часа, и это могло вызвать недоумение, подозрение и даже беспокойство. Он решил направиться в зал, надеясь уже там все обдумать, а лицо светловолосой девушки, как прекрасное наваждение, следовало за ним.

Единственное, что он мог сделать, это остановить на ней многозначительный взгляд, разумеется, незаметно для других. Легко сказать! Как может он, король Франции, на своей свадьбе после долгого отсутствия сделать что-либо незаметное, когда все в зале не отрывают от него внимательных и любопытных глаз? Но он все же решил сделать это и теперь мучительно желал получить от нее отклик, причем не как король, а как Людовик — без всяких привилегий на величество.

Преодолевая волнение, Людовик вошел в зал.

Проходя мимо Анны, он немного замедлил шаг и обратил на нее короткий взгляд, полный восхищения, отчаяния и мольбы об отклике. Она, конечно, заметила этот взгляд и ответила на него тоже красноречивым взглядом, полным доброты, понимания и сострадания.

Все это продолжалось не более секунды — двух, как будто никем не замеченное. В сердце Людовика разлилась горячая волна радости от этого отклика на его взгляд. И, продолжая идти к королеве, он даже похвалил себя за отличное исполнение этого спектакля. Собственно говоря, для всех гостей ничего особенного и не произошло. Ну, задержал молодой король на ком-то взгляд! Какое это могло иметь значение при дворе, где самые пылкие слова и клятвы не стоили ровным счетом ничего?! Людовик вернулся как ни в чём не бывало. Он увидел все ту же Марию де Роган, которая пристально и нагло его рассматривала с момента выхода в зал.

С неприятным чувством от этого король опустился в свое кресло рядом с женой, поцеловал ей руку и вновь приклеил себе любезную улыбку, глядя на юную королеву заученным взглядом. Однако теперь это был уже не тот Людовик, который выходил на балкон четверть часа назад. Как ни пытался он казаться спокойным, ему это плохо удавалось. Сердце учащенно билось, краска заливала лицо. Он молчал, почти ничего не разбирая из женского щебетания. Только немного позже, через полчаса, Людовик снова решил протанцевать с женой и показать ей свое мастерство. Танцуя, он блуждал глазами и искал свою белокурую Анну. Несколько раз ее лицо снова мелькнуло перед ним. Но теперь уже задержать на нем взгляд не было никакой возможности. Он с трудом дождался окончания бала.

Настало утро после первой брачной ночи. Людовик был не в слишком хорошем настроении. Он, слава Богу, выполнил свои супружеские обязанности, но, как видно, не слишком блестяще. Такое, как известно, случается и от недостатка опыта и от избытка чувств. Но никто не знает, о чем его супруга секретничала утром со своими фрейлинами, и какими словечками определяла его мужские достоинства эта чертова Мария.

 Отправлено: 25.05.10 22:54. Заголовок: 75. МОНАХ (отрывок) ..

75. МОНАХ (отрывок)

<...>

Свернув на проселочную дорогу, путники поехали медленно, поскольку ветви деревьев мешали, и их приходилось отводить руками. Впрочем, уже через каких-нибудь полчаса езды вдали показалась опушка леса и поляна.

Вдруг путники услышали женский крик и мольбы, перемежающиеся с громкими рыданиями.

— Выслушайте меня, Этьен! Я ни в чем не виновата. Только выслушайте! — доносился женский голос.

Путники остановились. Монах соскочил с коня и, зацепив поводья за ветку дерева, стал осторожно пробираться сквозь колючий кустарник по направлению голоса. Слуга последовал за ним.

— Здесь обрыв, падре!

— Вижу. Все это происходит внизу.

— Не менее, чем в три человеческих роста!

— Пожалуй! Вернись и принеси, на всякий случай, нашу толстую веревку. И побыстрей! — сказал монах.

На небольшой поляне, примыкающей к обрыву, они увидели развесистое дерево. Возле дерева стояла лошадь, на которой сидела женщина в одной нижней рубашке. Рядом стоял весьма благообразный мужчина и свивал из полос разорванного платья некое подобие веревки и сооружал скользящую петлю, конец которой укрепил на толстом суке дерева. Женщина смотрела на все это с ужасом и все время о чем-то умоляла мужчину, а тот, словно ничего не слыша, продолжал свое дело. Затем он накинул петлю на шею женщины и взял повод лошади, на которой она сидела. Тогда женщина вдруг перестала рыдать и умолять и произнесла твердым голосом:

— Вы — не человек! Вы хуже зверя! Вы — Дьявол в человеческом облике! Вы это заранее придумали! Вашей безумной гордыне нужна жертва — моя жизнь! Берите — и будьте прокляты!

Мужчина вскочил на свою лошадь и вонзил шпоры в ее бока. Лошадь, на которой сидела женщина, вышла из-под нее, и несчастная повисла в воздухе, дергаясь и безуспешно пытаясь поймать ногами ствол дерева. Мужчина на лошади пробирался по едва различимым кочкам болота, и, достигнув тропинки, поскакал прочь, не оборачиваясь.

Слуга уже закрепил веревку за ствол дерева и держал ее наготове. Не успел еще мужчина скрыться среди деревьев, как монах соскользнул по веревке вниз и бросился к висящей женщине. Он подхватил ноги левой рукой, а правой — перерезал кинжалом петлю над ее головой. Потом он бережно опустил женщину на землю, приложил ухо к ее сердцу и, различив сердцебиение, начал мягко давить ладонями на грудь. Взглянув на ее лицо, он вздрогнул и прошептал: «О, Боже! Возможно ли это? Одно лицо!». Трясущимися руками он продолжал работать, не отрывая глаз от лица женщины. Он поймал на лету брошенный слугой флакон с нюхательной солью, и, держа его одной рукой у носа женщины, другой сделал несколько легких шлепков по щекам. Прошли две-три минуты, пока женщина начала обнаруживать признаки жизни. Она начала еле заметно дышать, вздохнула и приоткрыла глаза. Еще минуту она продолжала лежать молча и только потом прошептала:

— Боже мой! Неужели я и на этот раз все-таки жива?!

— Да, дочь моя, вы живы! Я видел все, что произошло, и горячо молился, чтобы не опоздать! Наверное, Бог услышал мою молитву! — произнес монах, не в силах оторвать глаз от ее лица.

Бледное лицо женщины было неестественно спокойным. Она тихо сказала:

— Вы спасли меня, падре. Благослови вас Бог!

— Аминь! Но теперь нужно просить Святую Деву помочь нам поскорее отсюда исчезнуть! Трюше! Тебе придется тащить наверх нас обоих! Это будет не легко!
— Я все понял и постараюсь, падре.
Слуга тянул веревку, перекинув ее через гладкий сук дерева, как через блок, и едва не лопнув от напряжения. Отдышавшись, он помог монаху посадить женщину на лошадь впереди себя, и все трое молча двинулись в путь к опушке леса. Достигнув ее, они увеличили скорость и вскоре были на большой дороге, ведущей в Блуа. Монах остановил лошадь, вынул из своей поклажи шерстяной плед и укрыл женщину, которая дрожала от холода, стыда и страха. Всю дорогу ехали молча. Через час спокойной езды путники добрались до окраины Блуа.

— Лошадь-то твоя ни разу не споткнулась! — заметил монах с улыбкой. — Зря беспокоился!

— Как видно, судьба за нас побеспокоилась, — ответил слуга.

Монах постучал в дверь маленькой гостиницы.

 Отправлено: 25.05.10 23:40. Заголовок: 123. ПЕРСТ СУДЬБЫ (о..

123. ПЕРСТ СУДЬБЫ (отрывок)

<...>

Кэтти вынула из-за полы своей накидки бутылку красного вина и поставила на стол.
— Это я сумела припрятать от настоятельницы! — заговорщическим тоном прошептала Кэтти. — В вашем буфете не найдется пары бокалов?
— Я не открывала его. Посмотрите сами!
Кэтти сняла свою накидку, обнаружив стройную женственную фигурку с изящной талией. Она повернулась спиной и колыхающей походкой направилась к буфету.
— Ну вот, кажется, на наше счастье, бокалы есть! Ого! Даже с подносом! — звонким голосом воскликнула она.
И вдруг страшная мысль, словно молния, осенила Анну! Она вспомнила! Вспомнила и эту спину, эту талию, и этот звонкий дребезжащий голос в глубине желтого фургона: —

«Покажите им и это!»

Анна слышала этот голос двенадцать лет назад из глубины того самого желтого фургона, где вместе с несчастной матерью купила два смертоносных пеньюара! Теперь в ее воспаленной памяти воскресло все — и даже перекрашенный фургон во дворе турской гостиницы.

«Значит, Констанция Бонасье, скрывающаяся в монастыре, и есть та самая Катрин — дочь «прекрасной Брижит», которую мой отец оставил перед женитьбой! Вот почему Катрин ненавидела всю нашу семью, если не было еще чего-нибудь! Теперь понятно, почему хозяйка процветающей швейной фабрики и гостиницы поспешила исчезнуть из Тура. Кто-то ее вспугнул, король пришел к власти, и она боялась попасть на виселицу. Страшный круг замкнулся! Все это промелькнуло в голове Анны мгновенно. Она почувствовала холодок, пробегающий по спине.

«А теперь — этот бокал вина за наш успех! И что кладет в мой бокал эта грациозная барышня, стоя ко мне спиной? Не хочет ли она закончить то, что начала двенадцать лет назад?! Или выполнить сокровенное желание своей обожаемой королевы и уничтожить свидетельницу чудом миновавшего ее позора? — думала Анна. Она приняла решение — вина ни в коем случае не пить, а ненароком смахнуть оба бокала на пол.

Внезапно Анна бросила взгляд в окно, и заметила из-за пригорка, не более чем в двух лье от монастыря, четверых всадников, скакавших во весь опор. Приглядевшись, она разглядела на них голубые плащи мушкетеров. Обернувшись, Анна увидела на столе два наполненных бокала на серебряном подносе.

«Может быть, один из них несет мне смерть!» — подумала она.

— Поглядите-ка сюда, дорогая! Не ваши ли друзья скачут там, вдали? — спросила Анна.

Кэтти посмотрела в окно.

— Ну, конечно, это они! — вскрикнула она радостно, захлопала в ладоши, чуть ли не до половины высовываясь в окно. — Это мои друзья — неистовый д’Артаньян, добрый и благородный Атос…

И тут душа Анны не выдержала!

«О, моя мать! О, мой отец! О, моя загубленная жизнь!» — прокричала она мысленно и… незаметно развернула поднос с двумя бокалы на пол-оборота. — Да свершится воля Творца! Если эта женщина, отравившая мою мать, погубившая отца, не намерена отравить и меня, — пусть живет, и я навсегда откажусь от мести за прошлое! Но, если она готовилась напоить ядом и меня, то пусть сама выпьет свой яд. И да свершится Высший Суд!»

— За наш успех, дорогая! — крикнула Кэтти, обернувшись, и залпом осушила предназначенный для Анны бокал.

Все! Обратной дороги нет!

— Ну, что ж?! Придется выпить и мне! — как бы нехотя, сказала Анна, пригубив свой бокал.

— До дна, милая Шарлотта! Да не опьянеете вы! Смелее! Это же за ваш успех, за ваше… наследство! — закричала Кэтти.

— Ну, если вы настаиваете, то придется выпить! — согласилась Анна и осушила свой бокал.

Когда пустой бокал уже был на столе, она решила сделать вид, что у нее закружилась голова, присела на стул и приложила ладонь ко лбу. Увидев это, Кэтти не выдержала и истерически захохотала.

— Почему вам так весело, дорогая? — хриплым голосом спросила Анна.

— Наконец-то исполнилась моя мечта! Теперь я отомстила за мою дорогую королеву, достопочтенная Миледи, коварная графиня Винтер! — с перекошенным от ненависти лицом отчеканила Кэтти.

— Что вы имеете в виду, дорогая Катрин-Констанция? Вам мало моей отравленной матери? Вам нужна и моя жизнь?

— Да! Ваша жизнь мне ненавистна! Через полчаса, и даже скорее, вы умрете! — еще не понимая смысла слов Анны, кричала Катрин.

— Очень сочувствую, милейшая Констанция, но на этот раз у вас ничего не получилось. И умереть придется вам самой!

— Что??? Ах! Ты переставила бокалы, змея? Значит, я должна умереть?! О, Боже, пощади и помилуй меня! Я только теперь поняла! Ты все время притворялась!

— Ты поздно вспомнила о Боге! Молись не ему, а Дьяволу! — сказала Анна, стараясь казаться хладнокровной.

— Но знай! — закричала Кэтти. — Месть настигнет и тебя, проклятая! Д’Артаньян тебе отомстит за меня! Помни об этом!

— На все воля Божья!

С этими словами Анна схватила дорожную сумку и побежала к черному ходу. Быстро добежав до коляски, она разбудила дремавшего кучера и шепнула ему:

— Как можно скорее, в направлении Армантьера!

— Слушаю, мадам!

Вслед им прогремели выстрелы. Кучер был ранен, но не опускал поводья.

 Отправлено: 26.05.10 00:51. Заголовок: Спасибо вам! Так и х..

Спасибо вам! Так и хочется купить всю книгу...

Отдельное спасибо вам и автору за такого Рошфора

 Отправлено: 27.05.10 00:52. Заголовок: Арамисоманка пишет: ..

Арамисоманка пишет:

цитата:

Так и хочется купить всю книгу...

Мне бы тоже хотелось ее прочитать. Но, станное дело, за несколько лет книга так и не появилась в интернете. Даже не упоминается нигде давно. Нигде не рекламируют, не предлагают купить, не делятся впечатлениями. Сдаётся мне, что книга была выпущена тиражом в экземпляров 20 и , увы, потеряна для массовой культуры.

цитата:

спасибо вам и автору за такого Рошфора

У Бушкова Рошфор мне больше понравился. Задорнее как - то.

 Отправлено: 27.05.10 00:56. Заголовок: Бретонка Ивон пишет:..

Бретонка Ивон пишет:

цитата:

У Бушкова Рошфор мне больше понравился. Задорнее как - то.

Я вас понимаю. Мне тоже. Мы с братом от него без ума. Он так на всех ролевых его теперь только по-бушковски играет...

 Отправлено: 27.05.10 17:25. Заголовок: Арамисоманка пишет: ..

Арамисоманка пишет:

цитата:

Отдельное спасибо вам и автору за такого Рошфора

Мне тоже очень понравилось
А в электронном виде этой книги точно нет?

 Отправлено: 27.05.10 20:01. Заголовок: Леди Фортескью пишет..

Леди Фортескью пишет:

цитата:

А в электронном виде этой книги точно нет?

Я не нашла. Может вы попробуете? Если имеете доступ к сильным поисковым ресурсам.
Кажется, на Дюмасфере хотели эту книгу вскладчину купить. Что там у них вышло?

 Отправлено: 30.05.10 23:37. Заголовок: Бретонка Ивон Не наш..

Бретонка Ивон Не нашла на Дюмасфере. Может, тема старая, и ее удалили?

 Отправлено: 31.05.10 00:10. Заголовок: С помощью Гугла нашл..

С помощью Гугла нашла вот эту ссылку:
http://740.ucoz.com/publ/knizhnaja_polka_tolko_ehkskljuziv/miledi_mushketjory_roman_sola_djushana/52
Леди Фортескью, я в основном тоже всё ищу через Яндекс, Рамблер или Гугл. Или если что - то сугубо украинское, то через поисковик МЕТА.
Аромисоманка, на Дюмасфере это было в разделе про изданые фанфики.